Война на Украине навсегда изменила Европу. Уже ничто не остановит финнов и шведов вступить в НАТО

Глава финского государства, находящийся у власти более десяти лет, много раз встречался с президентом Владимиром В. Путиным в соответствии с финской политикой прагматичных отношений с Россией, с которой у нее общая граница протяженностью почти 835 миль. Однако неожиданно эта политика рухнула, а вместе с ней и иллюзии Европы относительно того, что дела с г-ном Путиным идут своим чередом.

Эти иллюзии были глубоко укоренены. Европейский Союз, в состав которого входят 27 стран, создавался на протяжении десятилетий с основной идеей распространения мира на континенте. Представление о том, что экономические обмены, торговля и взаимозависимость являются лучшими гарантиями от войны, глубоко укоренилось в послевоенном европейском сознании, даже в отношениях со все более враждебно настроенной Москвой.

То, что Россия г-на Путина стала агрессивной, империалистической, реваншистской и жестокой, а также невосприимчивой к европейской мирной политике, было почти невозможно переварить в Париже или Берлине, даже после аннексии Крыма в 2014 году . Все более милитаристская Россия может плавать, крякать и выглядеть как утка, но это не значит, что она таковой и является.

«Многие из нас начали воспринимать мир как должное, — сказал г-н Ниинистё в этом месяце на Мюнхенской конференции по безопасности после того, как в прошлом году возглавил резкое стремление Финляндии вступить в НАТО, идея, немыслимая даже в 2021 году. — Многие из нас позволили наша бдительность ослаблена».

«Европейские политики не привыкли думать о жесткой силе как об инструменте внешней политики или геополитических вопросов», — сказал Рем Кортевег, голландский эксперт по вопросам обороны. «Ну, у них был ускоренный курс».

Ушли в прошлое обсуждения размера помидоров или формы бананов, приемлемых в Европе; вместо этого бушуют споры о том, какие танки и, возможно, истребители F-16 передать Киеву. Европейский Союз предоставил Украине военную помощь на сумму около 3,8 миллиарда долларов.

В целом европейские государства в составе союза или по отдельности пообещали Киеву более 50 миллиардов долларов в различных формах помощи, ввели 10 раундов санкций, приняли более восьми миллионов украинских беженцев (почти население Австрии) и в значительной степени резко отвыкли от российской нефти и газа в условиях острого инфляционного давления.

«Zeitenwende», или эпохальный поворотный момент, — термин, который канцлер Германии Олаф Шольц употребил почти год назад в своей речи, объявив об инвестициях в вооруженные силы Германии на сумму 112 миллиардов долларов. Он имел в виду Германию, страну, травмированную своим нацистским прошлым и вызванную внутренними антивоенными настроениями, но это слово также применимо к континенту, где возможность ядерной войны, какой бы отдаленной она ни была, больше не принадлежит к области научной фантастики.

Эпоха после окончания «холодной войны» сменилась беспокойным междуцарствием, в котором нарастает соперничество великих держав. «Украина никогда не станет победой для России», — заявил на прошлой неделе в Варшаве президент Байден. Он говорил, когда Китай и Россия вели переговоры о своем «безграничном» партнерстве, а г-н Путин приостановил участие России в последнем действующем договоре о контроле над вооружениями между двумя крупнейшими ядерными державами.

Это эпоха переустройства, и Европа была вынуждена соответствующим образом приспособиться.

«Война вернула европейцев к истокам, к вопросам войны и мира и нашим ценностям», — сказал Франсуа Делатр, посол Франции в Германии. «Он спрашивает нас: кто мы такие, как европейцы?»

Тем не менее, если Европа удержала свою линию, ее острая зависимость от Соединенных Штатов — спустя почти 78 лет после окончания Второй мировой войны — вновь проявилась. С начала войны Америка вооружила Украину оружием и военной техникой на сумму около 30 миллиардов долларов, что затмевает европейский вклад оружия.

Таким образом, по мере того, как надвигается долгая война и, возможно, затянувшийся тупик, Европейский Союз будет решать вопрос о том, как усилить свои вооруженные силы; как справляться с напряженностью между прифронтовыми государствами, стремящимися к полному поражению г-на Путина, и другими, такими как Франция и Германия, склонными к компромиссу; и как управлять американскими выборами в следующем году, которые будут подпитывать опасения по поводу того, останется ли Вашингтон выбранным курсом.

Короче говоря, война обнажила перед Европой путь: как превратиться из миротворческой державы в мускулистого геополитического героя.

«Даже если война скоро закончится, пути назад уже не будет», — сказал Синикукка Саари, эксперт по России и директор по исследованиям Финского института международных отношений. Ни решение Финляндии вступить в НАТО, ни статус-кво Европы.

Непреднамеренные последствия

Перед тем, как война началась 24 февраля прошлого года, идея богатой и самодовольной Европы, истощенной потребительством и бюрократией, набирала обороты, поскольку жесткие националисты, часто имеющие финансовые и другие связи с Москвой, нападали на Европейский Союз.

Но русское вторжение оказало гальванизирующее и в целом объединяющее действие. Для г-на Путина умножились непреднамеренные и нежелательные последствия его войны.

Финляндия тому пример. Его страхи перед Россией очень глубоки. С 1809 года более века оно входило в состав Российской империи, правда, как автономное княжество. Во Второй мировой войне она потеряла 12 процентов своей территории в пользу Москвы.

«В каждой семье есть воспоминания о войне, и история говорит нам об опасности», — сказала Эмилия Куллас, директор Финского форума бизнеса и политики. «И все же мы колебались. Мы думали, что нейтральность послужит Финляндии лучше всего».

Занавес обо всем этом опустился через несколько дней после теракта 24 февраля. «Общественные настроения привели к этому», — сказал Янне Куусела, директор по политике министерства обороны Финляндии. «Обычно политики меняются, и люди следуют за ними. На этот раз люди вели».

В страданиях Украины финны увидели свое испорченное Россией прошлое. Они увидели невозможность нормальных отношений с путинским режимом. Старые предположения о том, что сильная обороноспособность, тесное сотрудничество с НАТО и взаимовыгодные отношения с Россией могут сочетаться, рухнули.

Поддержка членства в НАТО выросла до более чем 70 процентов. Финляндия внезапно стала слишком маленькой и слишком уязвимой, чтобы удерживать эту длинную границу.

В окружении премьер-министра Швеции Магдалены Андерссон Финляндия задалась вопросом: «Какую черту не переступит Россия?» Г-жа Марин вспомнила об этом месяце на Мюнхенской конференции по безопасности.

Ответ был ясен: «Это линия НАТО».

Вот вам и прежние колебания мисс Марин.

Для Швеции выбор тоже стал очевиден, даже для страны, которая не воевала более 200 лет.

«Балтийское море стало прудом НАТО», — сказал Томас Баггер, посол Германии в Польше. «Это большой стратегический сдвиг».

Линии фронта прочерчены. Пространство в Европе для промежуточных мест исчезло. «Для серых зон больше нет места, — сказал г-н Кортевег, голландский эксперт по вопросам обороны. «Именно поэтому Зеленский хочет быть в ЕС, а по возможности и в НАТО, как можно быстрее».

«Я не думаю, что какая-либо страна НАТО считает, что страна, воюющая в России, может вступить в НАТО», — сказал Петри Хаккарайнен, главный дипломатический советник президента Финляндии г-на Ниинисто.

Здесь кроется европейская дилемма, которая, похоже, будет расти. «Замороженный конфликт устраивает Путина», — сказал г-н Делатр, посол Франции в Германии. «Частично оккупированная, недееспособная Украина не может двигаться в сторону Европы. Таким образом, из трех возможных исходов войны — победа Украины, победа России и патовая ситуация — два в пользу Путина».

Конечно, от затянувшегося конфликта пострадает и все более репрессивная Россия, находящаяся под жесткими санкциями, и лидер, являющийся изгоем во всем западном мире, не имеющий пути к восстановлению экономики. Но пределы российской способности поглощать боль нелегко определить.

«Россия не желает проигрывать, а человеческая жизнь не имеет значения для г-на Путина, поэтому они могут продолжать войну в течение длительного времени», — сказал г-н Куусела. «Украина, в свою очередь, останется в борьбе до тех пор, пока ее поддерживает Запад».

Он сделал паузу, прежде чем сделать вывод: «Это будет трудно выйти из тупика».

Переосмысление Германии

Контраст между послевоенными нарративами Польши и Германии, бывших врагов и все еще напряженных партнеров, поразителен. Польша всегда остро осознавала российскую угрозу. Германия, терзаемая чувством вины, купила дешевый российский газ и отмахнулась от угроз г-на Путина.

Антинемецкие настроения охватили Польшу, которая считает, что Берлин слишком колеблется в своей поддержке Украины, до такой степени, что предполагаемая непостоянство Германии, по крайней мере, в глазах националистической правящей партии, теперь является центральной темой парламентских выборов в Польше в этом году. .

Европейское единство перед лицом войны не означает, что трещины исчезли. Нигде война в Украине не была более сложной или преобразующей, чем в Германии.

«Теперь в Германии мы обнаружили, что Украина ведет справедливую войну, и происходит переосмысление уроков после 1945 года», — сказал посол г-н Баггер. «Это включает в себя изменения политики в области обороны, энергетики, но, на самом глубоком уровне, изменение менталитета».

Г-ну Баггеру кажется, что «немцы усвоили неправильные уроки 1989 года и падения стены».

Они убедили себя, что западногерманская «восточная политика» или, в широком смысле, разрядка в отношении Москвы была ключом к победе в холодной войне и достижению воссоединения. На самом деле решимость президента Рональда Рейгана разместить Pershing II и крылатые ракеты в Западной Германии, начиная с 1983 года, имела решающее значение.

«Пацифисты Социал-демократической партии победили не в одиночку», — сказал он.

Центральный вопрос для Европы заключается в том, насколько эффективной будет трансформация Германии. Сможет ли Германия, наконец, сопоставить свою экономическую мощь с военной мощью, и как, в конце концов, отнесется к этому остальная Европа?

Его нерешительность была очевидна во время долгих дебатов о поставке танков «Леопард» Украине, окончательно одобренных в прошлом месяце. Анналена Бербок, министр иностранных дел Партии зеленых, настроена более ястребино и склонна к полной победе над г-ном Путиным. «Мы находимся в состоянии войны против России», — сказала она в прошлом месяце. Напряженность между ней и г-ном Шольцем была очевидна.

Они будут сохраняться. Так же как и напряженность между Германией, намеревающейся двигаться в ногу с Соединенными Штатами, как было ясно в дебатах о танках, и Францией г-на Макрона.

Г-н Макрон рассматривает военную зависимость Европы от Вашингтона как еще одно доказательство необходимости «стратегической автономии» — фразу, которую многие страны, расположенные ближе к границе с Россией, такие как Финляндия, отвергают в пользу «стратегической ответственности», потому что они не хотят ни намека на отделение от Соединенные Штаты.

Через год после начала войны на Украине Европа оказалась в начале трудного пути к этой стратегической ответственности. Надежное сдерживание одержало победу в холодной войне, но надежное сдерживание резко ослабло после ее окончания, когда были урезаны оборонные бюджеты.

«Европа взяла отпуск в обороне на 30 лет, — сказал г-н Куусела, представитель министерства обороны Финляндии. Тем не менее, многие европейцы в Италии и других странах считают, что отправка оружия на Украину является ошибкой.

Как минимум, альянс, решивший не дать г-ну Путину победить, должен быть в состоянии обеспечить суверенитет и независимость Украины, которые Россия намерена подавить.

«Мы должны смириться с тем фактом, что мир изменился», — сказал г-н Хаккарайнен, советник президента Финляндии. «Изменение в нас должно быть материальным и ментальным. Нам нужно сделать это быстро и поддерживать его».

Новое и жесткое разделение

Война г-на Путина бросила зловещую тень на Европу, «цельную и свободную», о которой президент Джордж Буш-старший говорил в 1989 году, с «границами, открытыми для людей, торговли и идей».

Линия разлома не такая твердая, как когда-то Берлинская стена, и она дальше на восток, но она есть.

Нет сомнений, что это Ваалимаа, переход на финско-российской границе примерно на полпути между Хельсинки и Санкт-Петербургом. Когда-то известное своими длинными очередями, сегодня это призрачное место. Его многополосные подъезды пусты, огромные близлежащие торговые центры пустынны.

«Он страдает слабоумием, поэтому я стараюсь видеться с ним, когда могу», — сказала она. «Все, чего хотят люди, — это любовь и семья».

Ее собственная семейная история трудна, как это часто бывает, когда война разрывает эмоциональные связи. Ее отец вырос во Львове, который тогда входил в состав Советского Союза, а сейчас является крупным городом независимой Украины.

Г-жа Щербакова достала свой телефон, чтобы показать мне видео, на котором ее больной отец в Сибири поет с ней украинские песни своей юности во время ее недавнего визита. В то же время у нее есть двоюродные братья-украинцы во Львове, которые сейчас являются беженцами в Польше.

Так что эту русскую женщину, которая долгое время работала продавцом косметики в аэропорту Схипхол недалеко от Амстердама, приходится тянуть в разные стороны в Европе, приспосабливающейся к войне в ее разгаре.

Рядом с ней стояли двое россиян, Кейван Шакери и Ибрагим Растегави, иранцы, которые десятилетия назад переехали в Россию учиться и остались. Они использовали свои иранские паспорта для получения двухлетней визы, позволяющей им въезжать в Финляндию. Теперь иранцу легче, чем россиянину, попасть в Евросоюз.

«Жизнь в России скучна, плоха и трудна, — сказал г-н Растегави. «Можно начать войну, но ее нелегко закончить».